(Маленькая поэма)

На крышах антенны зажглись, как свечи,
Внизу ж у подъездов уже темно.
Рыжий закат с любопытством по плечи
Просунул голову в чье-то окно.

В лужу скамья загляделась, как в прудик,
Господи, сколько же нынче воды!
Крохотный прудик тот, как изумрудик,
Зеленью блещет в лучах звезды.

Тучки, луною опоены,
Как рыбы плавают полусонные.
А тополь с вербою, как влюбленные,
Обнявшись, шепчутся у стены.

Двор в этот час безлюден и пуст,
Только в углу средь цветов спросонок
Ветер жует сиреневый куст,
Словно губастенький жеребенок.

Сны, расправляя крылья свои,
Слетают с высот в этот мир огромный,
И дремлет во тьме, как щенок бездомный,
Ведерко, забытое у скамьи...

Что это: музыка за окном?
Сойка пропела ли в свете лунном?
Иль, пролетая, провел крылом
Стриж по серебряно-звездным струнам?

Вспыхнул фонарь, и обиженный мрак
Влез по трубе на соседний дом
И, погрозив фонарю кулаком,
Вором проник на глухой чердак.

Чуть дальше -- тощее, как Кощей,
Салатное здание у киоска,
Будто хозяин в зеленом плаще
Гуляет с беленькой шустрой моськой.

Вдали возле стройки грузовики
Стоят настороженным полукругом.
И, сдвинув головы, как быки,
Сурово обнюхивают друг друга.

Громадная туча, хвостом играя,
Как кит, проплывает чрез небосклон,
И, с грохотом пасть свою разевая,
Звездный заглатывает планктон.

Луна, как циклоп, ярко-желтым глазом,
Сощурясь, уставились беспардонно
На улицы, окна и на балконы,
Чтоб жизнь человечью постигнуть разом...

И как же ей нынче не заприметить
Мужчину в комнате у стены,
Чьи думы сейчас в этом лунном свете
Грустнейше-грустны и темным-темны.

Он ходит по комнате. Он читает.
Садится, работает у стола.
А сам словно где-то сейчас витает.
Но с кем? И какие сейчас решает,
Быть может, проблемы добра и зла?

Конфликты. Ну что они в жизни значат?!
Амбиции, ревности, пыль страстей,
Укоры, удачи и неудачи,
Когда все должно быть совсем иначе,
Без драм и запальчиво-злых речей.

Ведь часто как в сказочке: "Жили-были..."
Все славно! И вдруг -- словно гром с небес.
Что сделалось? Что вдруг не поделили?!
Какой их стравил идиотский бес?

И люди (а сколько вот так случается),
Задумав какой-то конфликт решить,
В такие обиды порой вгрызаются
И так распаляются-раскаляются,
Что лютым морозом не остудить.

Сейчас и самим не найти причин,
Не вспомнить, зачем и с какой привычки,
Кто первым для пламени чиркнул спички
И кто в это пламя плеснул бензин?

О счастье мы все досконально знаем:
Где -- первые радости, где -- венец,
Истоки же горя подчас теряем,
А помним лишь зло, результат, конец.

Он тоже все помнит и ясно видит,
Как женщина, стоя уже в дверях,
В глазах и страданье, и гнев, и страх,
Кричит что-то в яростно-злой обиде.

Двух взглядов скрещенье острей мечей,
Людей уже нет -- только их подобье.
Затем -- будто пушка, удар дверей
И стук каблуков пулеметной дробью!

Мчат птицами месяцы и недели.
Разрыв, словно ветер, глаза сечет,
Обида колючею, злой метелью
Любое тепло обращает в лед.

Но как же в любви не просты дела:
Он курит, он сущность постичь пытается:
Кто прав? Кто виновен? Пришла -- ушла...
Эх, кончить все разом и сжечь дотла!
Да вот не выходит, не получается.

Ведь мы словно кони, порой по кругу
Бежим и не ведаем: как нам быть?
Зачем, разорвав уже часто нить,
Мы все продолжаем любить друг друга?!

Гром, будто дьявольским кулаком,
Грохнул по хрупкому небосводу,
И тот, как бассейн с расколотым дном,
Вылил стеною на землю воду.

Новая вспышка. Удар! Гроза!
Стонут от грохота водостоки,
Лупят отвесно с небес потоки,
Синее пламя слепит глаза!

Вышел из комнаты на балкон,
Струи блестят, как жгуты тугие,
Молвил с почтеньем: - гремит стихия!
Даже не верится: явь иль сон!

Но что это, что это там -- внизу:
Словно подбитая с лету птица,
Кто-то застигнутый ливнем мчится
Прямо сквозь ветер и сквозь грозу...

Чуть улыбнулся: - Стихия, гром!
Ну и везет же сейчас бедняге!
Вдруг, пораженный, одним чутьем,
Словно ошпаренный кипятком,
Стал на мгновенье белей бумаги!

Быстро, насколько достало сил,
Стул опрокинув, почти не веря,
Будто по воздуху -- прямо к двери!
И, не дождавшись звонка, открыл!

Чудо? Иль шутки творит гроза?!
Стали вдруг ватными сразу ноги...
Женщина молча глаза в глаза --
Мокрой принцессою на пороге...

Падают звонко струи воды
С локонов, сумки, со всей одежды.
Вместо лица -- две больших звезды,
Полных отчаянья и надежды.

- Мы... Мы не виделись сотни лет!
Пусть я ужаснее всех на свете...
Хочешь, гони меня, хочешь -- нет,
Только окончим мученья эти!..

Знаю: тебя и себя терзала,
Трубки швыряла и все рвала...
А ведь ждала... Каждый день ждала...
Боже, да сжечь меня просто мало!

Можешь простить меня?.. Я не сплю?..
Дождь -- как крещенье... Я даже рада...
Господи! Как я тебя люблю!..
- А я еще больше!.. Не плачь... Не надо!

И это не я, это ты прости!
Я тоже свернулся смешней улитки!
- Безумец... Постой обнимать... Пусти!
Да ты же промокнешь сейчас до нитки!.. --

С хохотом кружится человек
С милым промокшим, бесценным грузом!
Кружит земля голубым арбузом,
Кружится звезд серебристый снег.

Ветер, ворвавшись, успел вскричать:
- Видите, люди, как вы не гибки!
Страшно не столько свершать ошибки,
Сколько упрямо на них стоять!

Кружатся мысли и в теле кровь:
Вот оно, самое в мире ценное!
Радостно кружится вся вселенная,
Ибо вселенная есть любовь!