Ах, тошно мне
И в родной стороне:

Всё в неволе,

В тяжкой доле,
Видно, век вековать.

Долго ль русский народ
Будет рухлядью господ,

И людями,

Как скотами,
Долго ль будут торговать?

Кто же нас кабалил,
Кто им барство присудил,

И над нами,

Бедняками,
Будто с плетью посадил?

По две шкуры с нас дерут,
Мы посеем — они жнут,

И свобода

У народа
Силой бар задушена.

А что силой отнято,
Силой выручим мы то,

И в привольи,

На раздольи
Стариною заживем.

А теперь господа
Грабят нас без стыда,

И обманом

Их карманом
Стала наша мошна.

Бара с земским судом
И с приходским попом

Нас морочат

И волочат
По дорогам да судам.

А уж правды нигде
Не ищи, мужик, в суде,

Без синюхи

Судьи глухи,
Без вины ты виноват.

Чтоб в палату дойти,
Прежде сторожу плати,

За бумагу,

За отвагу —
Ты за все про все давай!

Там же каждая душа
Покривится из гроша:

Заседатель,

Председатель,
Заодно с секретарем.

Нас поборами царь
Иссушил, как сухарь:

То дороги,

То налоги,
Разорили нас вконец.

А под царским орлом
Ядом потчуют с вином,

И народу

Лишь за воду
Велят вчетверо платить.

Уж так худо на Руси,
Что и боже упаси!

Всех затеев

Аракчеев
И всему тому виной.

Он царя подстрекнет,
Царь указ подмахнет,

Ему шутка,

А нам жутко,
Тошно так, что ой, ой, ой!

А до бога высоко,
До царя далеко,

Да мы сами

Ведь с усами,
Так мотай себе на ус.