Владыка Морвены,
Жил в дедовском замке могучий Ордал;

Над озером стены
Зубчатые замок с холма возвышал;

Прибрежны дубравы

Склонялись к водам,

И стлался кудрявый
Кустарник по злачным окрестным холмам.

Спокойствие сеней
Дубравных там часто лай псов нарушал;

Рогатых еленей,
И вепрей, и ланей могучий Ордал

С отважными псами

Гонял по холмам;

И долы с холмами,
Шумя, отвечали зовущим рогам.

В жилище Ордала
Веселость из ближних и дальних краев

Гостей собирала;
И убраны были чертоги пиров

Еленей рогами;

И в память отцам

Висели рядами
Их шлемы, кольчуги, щиты по стенам.

И в дружных беседах
Любил за бокалом рассказы Ордал

О древних победах
И взоры на брони отцов устремлял:

Чеканны их латы

В глубоких рубцах;

Мечи их зубчаты;
Щиты их и шлемы избиты в боях.

Младая Минвана
Красой озаряла родительский дом;

Как зыби тумана,
Зарею златимы над свежим холмом,

Так кудри густые

С главы молодой

На перси младые,
Вияся, бежали струей золотой.

Приятней денницы
Задумчивый пламень во взорах сиял:

Сквозь темны ресницы
Он сладкое в душу смятенье вливал;

Потока журчанье —

Приятность речей;

Как роза дыханье;
Душа же прекрасней и прелестей в ней.

Гремела красою
Минвана и в ближних и в дальних краях;

В Морвену толпою
Стекалися витязи, славны в боях;

И дщерью гордился

Пред ними отец...

Но втайне делился
Душою с Минваной Арминий-певец.

Младой и прекрасный,
Как свежая роза — утеха долин,

Певец сладкогласный...
Но родом не знатный, не княжеский сын;

Минвана забыла

О сане своем

И сердцем любила,
Невинная, сердце невинное в нем.—

На темные своды
Багряным щитом покатилась луна;

И озера воды
Струистым сияньем покрыла она;

От замка, от сеней

Дубрав по брегам

Огромные теней
Легли великаны по гладким водам.

На холме, где чистым
Потоком источник бежал из кустов,

Под дубом ветвистым —
Свидетелем тайных свиданья часов —

Минвана младая

Сидела одна,

Певца ожидая,
И в страхе таила дыханье она.

И с арфою стройной
Ко древу к Минване приходит певец.

Всё было спокойно,
Как тихая радость их юных сердец:

Прохлада и нега,

Мерцанье луны,

И ропот у брега
Дробимыя с легким плесканьем волны.

И долго, безмолвны,
Певец и Минвана с унылой душой

Смотрели на волны,
Златимые тихоблестящей луной.

«Как быстрые воды

Поток свой лиют —

Так быстрые годы
Веселье младое с любовью несут».—

«Что ж сердце уныло?
Пусть воды лиются, пусть годы бегут;

О верный! о милой!
С любовию годы и жизнь унесут!»—

«Минвана, Минвана,

Я бедный певец;

Ты ж царского сана,
И предками славен твой гордый отец».—

«Что в славе и сане?
Любовь — мой высокий, мой царский венец.

О милый, Минване
Всех витязей краше смиренный певец.

Зачем же уныло

На радость глядеть?

Всё близко, что мило;
Оставим годам за годами лететь».—

«Минутная сладость
Веселого вместе, помедли, постой;

Кто скажет, что радость
Навек не умчится с грядущей зарей!

Проглянет денница —

Блаженству конец;

Опять ты царица,
Опять я ничтожный и бедный певец».—

«Пускай возвратится
Веселое утро, сияние дня;

Зарей озарится
Тот свет, где мой милый живет для меня.

Лишь царским убором

Я буду с толпой;

А мыслию, взором,
И сердцем, и жизнью, о милый, с тобой».

«Прости, уж бледнеет
Рассветом далекий, Минвана, восток;

Уж утренний веет
С вершины кудрявых холмов ветерок».—

«О нет! то зарница

Блестит в облаках,

Не скоро денница;
И тих ветерок на кудрявых холмах».—

«Уж в замке проснулись;
Мне слышался шорох и звук голосов».—

«О нет! встрепенулись
Дремавшие пташки на ветвях кустов».—

«Заря уж багряна».—

«О милый, постой».—

«Минвана, Минвана,
Почто ж замирает так сердце тоской?»

И арфу унылой
Певец привязал под наклоном ветвей:

«Будь, арфа, для милой
Залогом прекрасных минувшего дней;

И сладкие звуки

Любви не забудь;

Услада разлуки
И вестник души неизменныя будь.

Когда же мой юный,
Убитый печалию, цвет опадет,

О верные струны,
В вас с прежней любовью душа перейдет.

Как прежде, взыграет

Веселие в вас,

И друг мой узнает
Привычный, зовущий к свиданию глас.

И думай, их пенью
Внимая вечерней, Минвана, порой,

Что легкою тенью,
Всё верный, летает твой друг над тобой;

Что прежние муки:

Превратности страх,

Томленье разлуки —
Всё с трепетной жизнью он бросил во прах.

Что, жизнь переживши,
Любовь лишь одна не рассталась с душой;

Что робко любивший
Без робости любит и более твой.

А ты, дуб ветвистый,

Ее осеняй;

И, ветер душистый,
На грудь молодую дышать прилетай».

Умолк — и с прелестной
Задумчивых долго очей не сводил...

Как бы неизвестный
В нем голос: навеки прости! говорил.

Горячей рукою

Ей руку пожал

И, тихой стопою
От ней удаляся, как призрак пропал...

Луна воссияла...
Минвана у древа... но где же певец?

Увы! предузнала
Душа, унывая, что счастью конец;

Молва о свиданье

Достигла отца...

И мчит уж в изгнанье
Ладья через море младого певца.

И поздно и рано
Под древом свиданья Минвана грустит.

Уныло с Минваной
Один лишь нагорный поток говорит;

Всё пусто; день ясный

Взойдет и зайдет —

Певец сладкогласный
Минваны под древом свиданья не ждет.

Прохладою дышит
Там ветер вечерний, и в листьях шумит,

И ветви колышет,
И арфу лобзает... но арфа молчит.

Творения радость,

Настала весна —

И в свежую младость,
Красу и веселье земля убрана.

И ярким сияньем
Холмы осыпал вечереющий день;

На землю с молчаньем
Сходила ночная, росистая тень;

Уж синие своды

Блистали в звездах;

Сравнялися воды;
И ветер улегся на спящих листах.

Сидела уныло
Минвана у древа... душой вдалеке...

И тихо всё было...
Вдруг... к пламенной что-то коснулось щеке;

И что-то шатнуло

Без ветра листы;

И что-то прильнуло
К струнам, невидимо слетев с высоты...

И вдруг... из молчанья
Поднялся протяжно задумчивый звон;

И тише дыханья
Играющей в листьях прохлады был он.

В ней сердце смутилось:

То друга привет!

Свершилось, свершилось!..
Земля опустела, и милого нет.

От тяжкия муки
Минвана упала без чувства на прах,

И жалобней звуки
Над ней застенали в смятенных струнах.

Когда ж возвратила

Дыханье она,

Уже восходила
Заря, и над нею была тишина.

С тех пор, унывая,
Минвана, лишь вечер, ходила на холм

И, звукам внимая,
Мечтала о милом, о свете другом,

Где жизнь без разлуки,

Где всё не на час —

И мнились ей звуки,
Как будто летящий от родины глас.

«О милые струны,
Играйте, играйте... мой час недалек;

Уж клонится юный
Главой недоцветшей ко праху цветок.

И странник унылый

Заутра придет

И спросит: где милый
Цветок мой?.. и боле цветка не найдет».

И нет уж Минваны...
Когда от потоков, холмов и полей

Восходят туманы
И светит, как в дыме, луна без лучей —

Две видятся тени:

Слиявшись, летят

К знакомой им сени...
И дуб шевелится, и струны звучат.