Я разный -

я натруженный и праздный.
Я целе-

и нецелесообразный.
Я весь несовместимый,

неудобный,
застенчивый и наглый,

злой и добрый.
Я так люблю,

чтоб все перемежалось!
И столько всякого во мне перемешалось
от запада

и до востока,
от зависти

и до восторга!
Я знаю - вы мне скажете:

"Где цельность?"
О, в этом всем огромная есть ценность!
Я вам необходим.
Я доверху завален,
как сеном молодым
машина грузовая.
Лечу сквозь голоса,
сквозь ветки, свет и щебет,
и -

бабочки

в глаза,
и -

сено

прет

сквозь щели!
Да здравствуют движение и жаркость,
и жадность,

торжествующая жадность!
Границы мне мешают...

Мне неловко
не знать Буэнос-Айреса,

Нью-Йорка.
Хочу шататься, сколько надо, Лондоном,
со всеми говорить -

пускай на ломаном.
Мальчишкой,

на автобусе повисшим,
Хочу проехать утренним Парижем!
Хочу искусства разного,

как я!
Пусть мне искусство не дает житья
и обступает пусть со всех сторон...
Да я и так искусством осажден.
Я в самом разном сам собой увиден.
Мне близки

и Есенин,

и Уитмен,
и Мусоргским охваченная сцена,
и девственные линии Гогена.
Мне нравится

и на коньках кататься,
и, черкая пером,

не спать ночей.
Мне нравится

в лицо врагу смеяться
и женщину нести через ручей.
Вгрызаюсь в книги

и дрова таскаю,
грущу,

чего-то смутного ищу,
и алыми морозными кусками
арбуза августовского хрущу.
Пою и пью,

не думая о смерти,
раскинув руки,

падаю в траву,
и если я умру

на белом свете,
то я умру от счастья,

что живу.