Весы качнулись. Молвить не греша,

ты спятила от жадности, Параша.
Такое что-то на душу, спеша

разбогатеть, взяла из ералаша,
что тотчас поплыла моя душа

наверх, как незагруженная чаша.

Отшельник без вещей и с багажом

пушинка и по форме и по смыслу,
коль двое на постель да нагишом

взойдут, скроив физиономью кислу;
и, хоть живешь ты выше этажом,

неможно не задраться коромыслу.

Параша, равновесию вредит

не только ненормальный аппетит,
но самое стремленье к равновесью,

что видно и в стараниях блудниц,
в запорах, и в стирании границ

намеренном меж городом и весью.

Параша, ты отныне далека.

Возносит тяготение к прелюбам.
И так как мне мешают облака,

рукой дындып сложимши перед клювом,
не покажу вам с другом кулака

и ангелов своих не покажу вам.

Прощай, Параша! Выключив часы

здесь наверху, как истинный сиделец
я забываю все твои красы,

которым я отныне не владелец,
и зрю вблизи полнощные Весы,

под коими родился наш младенец.