Парни

с поднятыми воротниками,
в куртках кожаных,
в брюках-джинсах.
Ох, какими словами

вас ругают!
И все время удивляются:

живы?!
О проблеме вашей
спорят журнальчики —
предлагают убеждать,

разъяснять...
Ничего про это дело

вы не знаете.
Да и в общем-то
не хотите
знать...

Равнодушно

меняются

столицы —
я немало повидал их,—
и везде,
посреди любой столицы

вы

стоите,
будто памятник
обманутой мечте.
Манекенами

к витринам приникшие,
каждый вечер —
проверяй по часам —
вы уже примелькались всем,

как нищие.
Что подать вам?
Я не знаю сам.
Завлекают вас

ковбоями и твистами,—
вам давно уже
поднадоел твист.
Вы
покуриваете,
вы посвистываете,
независимый делаете вид.
Может,

девочек ждете?
Да навряд ли!
Вон их сколько —

целые стада.
Ходят около —
юные,
нарядные...
Так чего ж вы ожидаете тогда?!

Я не знаю — почему,
но мне
кажется:
вы попали

в нечестную

игру.
Вам история назначила —
каждому —
по свиданию

на этом углу.
Обещала показать

самое гордое —
мир
без позолоченного зла!
Наврала,
наговорила

с три короба.
А на эти свиданья
не пришла...
Идиотская,

неумная шутка!
Но история
думает
свое...

И с тех пор
неторопливо и жутко
всё вы ждете,
всё ждете
ее.
Вдруг покажется,

вдруг покается,
вдруг избавит

от запойной тоски!..
Вы стоите на углу,
покачиваясь,
вызывающе подняв воротники...

А она проходит мимо —
история,—
раздавая

трехгрошовые истины...
Вы постойте,

парни.
Постойте!
Может быть,

чего-нибудь

и выстоите.