Ступаю я без сожаления,
Слегка царапая паркет.
За мной следит без позволения
Твой взгляд закованный в портрет.

Он на стене под слоем пыли,
Резною рамой окаймлён.
И ты на нём то ль гнётом были,
А то ль ещё чем утомлён.

Мчит по заснеженным пролескам
Коней проворная упряжка.
У ног твоих лежит довеском,
Скуля, облезлая дворняжка.

Искажены острейшей болью
Черты поникшего лица.
Ты в шубу кутаясь соболью,
Всё проклинаешь «подлеца».

Тебе всё вторит собачонка,
Саднят от ран твои бока:
Не помешал бы ром с бочонка,
Да и щепотка табака.

Ты на изысканный манер
Цилиндр сдвину чуть назад.
Тебя подвёл твой револьвер —
На этот раз впервые «гад».

Рука безжизненно повисла —
Кнутом, что силы есть, ударь!
Тебе, увы, уж боле числа
Не отсчитает календарь.

Кровь змейкой алою сочится —
Как видно, ты не симулянт.
Уж в дверь Костлявая стучится —
Распахивай шире, дуэлянт!

*«Портрет хранит не лик — он хранит дыхание того, кто уже перестал дышать.»