Успокой меня, Господи, скоморохами,
накорми бедным хлебом и крохами,
надломи попалам душу грешную,
окропи берега безутешные.

Не шути на до мной (хоть не ровня Я),
дай креста из сосны и надгробия,
не скупись на молитвы и почести,
если помнишь ко мне чувство горести.

Я один из детей миллиардов,
коих кинул на дно, как бастардов;
Моисеи, Иисусы блаженные
за Тебя говорят с откровением.

Всё бежишь второпях, как ошпаренный,
от ублюдков в галактики дальние.
Задушил бы, Создатель – не мучился;
только любит свой крест homo сучее.

Впредь живём без Тебя по-накатанной,
колыбелью молитв, что дал Папа нам.
И поверили глупые брошенки,
так, что гроб стал Твоими ладошами.

Сердце мучится в пЕтлях сюжета,
дом Отца не сыскать... пока смертны.
Только вера сластИт опыт горький,
ведь вернёмся к Тебя... когда сдохнем.

Лишь в речах твои, Отче, поступки
(что Твой Сын говорил проститутке).
Неугодные мы, нежеланные;
твои дети в надежде признания.

Правда вскроется. Дело - кончено.
Всё дозволено... в мире брошенном.
Какой смысл житья как положено,
коль не вышли для Господа рожами?!