Чёрные молнии разрезали синеву, возникая яркими вспышками по всему простору. Полосы света хаотично метались по небесному куполу, дрожащие от грозы. Электрические разряды веером вспыхивали в облаках, соприкасаясь друг с другом, и огненными зигзагами падали вниз, где взмывали к тучам и исчезали.

-Интересно, если я отрублю твои крылья, каким Богом ты станешь, Люциус? –озаряемый чередой вспышек Орион широко улыбнулся, обнажив острые, словно ножи зубы, -Разве ты достоин трона, братец?
Холодный дождь опустился на землю непроглядным занавесом. Рёв грома, раскаты молнии и шум воды поглотили всё вокруг. Единственное, что могло заглушить их- крики Ориона. Словно дикий зверь, тот метался из стороны в сторону, желая разорвать на куски свою жертву. Безумие поглотило его.
-Остановись, -с присущим для себя спокойствием и хладнокровием сказал Люциус. –Ты переходишь черту.

Темнота отступила. Огненные шары испепеляли землю, превращая её в безжизненную материю. Былая красота, присущая этому месту куда-то испарилась. Воздух наполнился дымом и пылью. Некогда процветающая деревня превратилась в пепелище. Жизнь, что существовала здесь однажды, исчезла. Больше никто не наполнял улицы, не пёк хлеб, не пел, наполняя это место светом. Всё конечно.
Последние крупицы жизни охватил огонь. Он уничтожал всё на своём пути, не жалел ни одной живой души. Взрослые, дети, старки. Всё рухнуло под натиском озлобленного, отравленным властью Ориона. Вода, перемешиваясь с кровью, стекала с его, обшитых чёрным золотом белых одеяний.

-Разве я перешёл черту? Всего лишь искупил их грехи, которые скрывали веками. Отнял то, чего эти рабы не достойны- жизнь. –Серебряные глаза блестели, постепенно наполняясь кровью. Он шагнул вперёд. Чёрный плащ потянулся за ним, стелясь по земле. В правой руке тот крепко сжимал, окровавленный килич. –Твоё правление окончено. –Обезумевшей, пленённый собственной гордыней Орион ринулся в бой. Горели дома, пылали сады, звенели мечи.

Крестом клинки замерли в воздухе, противостоя друг-другу. Скрипящий, режущий слух звук, эхом отдавался в голове Люциуса.

-Ты допустил большую ошибку. –подавшись вперёд тёмно-волосый юноша, лёгким движением меча срезал петли, удерживающие плащ Ориона. Охваченный каким-то далёким, неизвестным для него чувством, Люциус сражался. Инфекция, распространившаяся по нервным окончаниям, прививала это желание убивать. Кожаные ботинки, соприкасаясь с мокрой землей издавали характерные почвякивания. Проскользив по холодной поверхности Люциус ударил в ноги.

Прогоревшая земля и обугленные трупы людей виднелись вдали, еле заметно освещённые, багровым светом предрассветных облаков.