Меня учили ремней шлепки,
в углах орнамент обоев.
Глаза стареющей нищенки,
учили не ныть от боли.
Мне говорили, когда взрастал я
сквозь глинозём Поволжья,
что человечья стая
не скалит клыков по-волчьи.
Меня обманули не там, так тут —
зарыли в сказках-романах,
где женихов принцессы ждут
у берегов океана.
Я жадно глотал слова из книг —
они мне ума подбавляли.
Внушили мне, что талант искрит
в моих кругляшах под бровями.
Еще говорили ешь, мол, щи —
будешь здоров, высок.
И вот, дожил до первых морщин,
бьет седина в висок —
выдался расстоянием
от головы до подошвы,
телесное состояние
мыгло б быть, наверное, плоше.
Свой тридцать первый год почти
допив до последней капли,
казалось бы, мог давно учить
всех смыславжизниискателей.
Не все еще зубы сколоты
о камни житейских наук —
еще неприлично молод
указывать людям на ум,
но, все же, во лбу пробоин
хватит на сто кораблей.
Знаком мне угар пропоиц
и лай городских кобелей,
я знаю пороков дремучий лес
и сплетен улыбки-параболы,
я знаю, как может прямая лесть
старцев седых порадовать.
Немало напился кислой лжи
и сам напоил ей многих.
Я выучил твердо: смысл — жить,
пока тебя носят ноги!
Глядеть в горизонт, подобно Куку,
без страха, что будешь съеден,
мечтать, телескоп приставив к уху,
услышать миры соседние,
свою судьбу в эпоху ввинчивать,
что от дедов досталась,
и любопытство Да Винчи
не потерять до старости.
Если уж жить — то напропалую!
Приставить крылья к лопаткам
и вознестись, облака целуя,
Землю обнять украдкой.
Жизнь посвятить мечте, что б так
стать для планеты значимым!
Жить, а не просто траву топтать!
Ну, а зачем иначе?