Улыбнувшись, подтянувшись,
Выдохнув, за стол присев,
Позабыв о всякой мысли,
Думать начал обо всех.

Легко и нежно буквы выводя,
Повизгивал, как радостный дитя -
Он вывел первую строку:
"Судьбы той мученик в року".

Он был польщен, и очень рад -
Названье, как и требовало чувство
Звучало, так загадочно и грустно,
Что дрожь промчалась по спине его.

Название звучало очень ново.
Он вывел еще одно слово,
И появилось на листке, как из завесы
Словечко просто, но правдиво -
"Пьеса".

Вздохнув, и обмакнув перо в чернила.
Он начал думать. Думал, и пропал.
Как же назвать его? Гаврила?
Нет! Слишком просто и лениво.

Тонул, раздумывал писатель наш несчастный,
Решаясь, как героя главного прозвать,
Сергей иль Даниил - слишком напрасно,
А Михаила с Колей - враз порвать.
Не думать даже о Антоне с Сеней,
О Александре попросту забыть,
Писатель чуть не затонул в потоке мыслей,
Пытаясь жалобно уплыть.


Улыбнувшись, подтянувшись,
Выдохнув, за стол присев,
Позабыв об всякой мысли,
Думать начал обо всех.

Легко и нежно буквы выводя,
Повизгивал, как радостный дитя -
Он вывел первую строку:
"Судьбы той мученик в року".

Он был польщен, и очень рад -
Названье, как и требовало чувство
Звучало, так загадочно и грустно,
Что дрожь промчалась по спине его.

Название звучало очень ново.
Он вывел еще одно слово,
И появилось на листке, как из завесы
Словечко просто, но правдиво -
"Пьеса".

Вздохнув, и обмакнув перо в чернила.
Он начал думать. Думал, и пропал.
Как же назвать его? Гаврила?
Нет! Слишком просто и лениво.

Тонул, раздумывал писатель наш несчастный,
Решаясь, как героя главного прозвать,
Сергей иль Даниил - слишком напрасно,
А Михаила с Колей - враз порвать.
Не думать даже о Антоне с Сеней,
О Александре попросту забыть,
Писатель чуть не затонул в потоке мыслей,
Пытаясь жалобно уплыть.

Присев за стол,
Да позабыв о дурной мысли,
Писатель наш достал кипу листов,
Достал чернила, поразмыслив
Смочил он перышко - готов.

Легко и нежно буквы выводя,
Повизгивал, как радостный дитя -
Он вывел первую строку:
"Судьбы той мученик в року".

Он был польщен, и очень рад -
Названье, как и требовало чувство
Звучало, так загадочно и грустно,
Что дрожь промчалась, словно листопад.

Название звучало очень ново.
Он вывел еще одно слово,
И вышло, словно из завесы
Загадочное слово -
"Пьеса".

Вздохнув, и обмакнув перо в чернила.
Он начал думать. Думал, и пропал.
Прозвать героя как? Гаврила?
Нет! Слишком просто и лениво, -
Писатель имя подбирал.

Тонул, раздумывал писатель наш несчастный,
Решаясь, как героя главного прозвать,
Сергей иль Даниил -  слишком напрасно,
А Михаила с Колей - враз порвать.
Не думать даже о Антоне с Сеней,
О Александре попросту забыть,
Писатель чуть не затонул в потоке мыслей,
Пытаясь жалобно уплыть.

Его вдруг, словно осенило
Львом будет зваться главный наш герой!
Ведь, в нём отвага есть, и сила,
А само главное -
Покой.

Решил писатель наш стараться
Слова усердно выводить,
Вдруг!
Посадил на листке кляксу!
Но, не успев образумИть,
Не стал он злиться, и пером
Он вывел надпись:
"Действующие лица".
Под ней он вывел имя -
Лев.
Фамилия пошла как не в запев.

Жеманов, Галкин, Юдин
Иль КрупЕв?
Карманов, Залкинд, Гудин
Иль ЗарЕв? -
Писатель думал,
Думал и искал, решал,
И мыслил,
Но еще не знал,
Какой фамильи рухнет сие право,
Стоять в рядочке с именем по нраву.

Антонов,
Рубин,
Федосеев,
Сергеев,
Жлобин,
Алексеев...

Стоп!
Вот оно!
Хорошу мысль посеяв,
Писатель понял -
Лёва Алексеев!
[Черновик]
Присев за стол, отбросив глупы думы,
Писатель наш достал кипЕнь листов,
Чернил налил, и глубоче подумав
Смочил он черно пёрышко - готов.
Нежнейше буквы ровны выводя,
Повизгивая, радостен дитя,
Важнейше вывел первую строку:
 "Судьбы несветлой мученик в року" -
Писатель был польщен, и очень рад -
Названье, так как требовало чувство
Звучало так загадочно и грустно,
Что дрожь промчалась, словно листопад.
Название сие звучало ново.
Да начертал писатель следом слово,
Спустились, как-то из густой завесы
Пристраннейшие буквы - "Пьеса".
Вздохнув, и обмакнув перо в чернила.
Он начал думать. Думал, и пропал.
Прозвать героя главно как? Гаврила?
Да нет уж! Весьма просто ив лениво, -
И имя все писатель подбирал,
И рыскал он, мыслитель наш несчастный,
Решаясь - главного героя как прозвать,
Сергей иль Даниил -  весьма напрасно,
А Михаила с Колей - враз убрать,
Не думать даже о Антоне с Сеней,
А Александра, даже не узнать
И утонул писатель в своей мысли -
Здесь нужно точно все обмозговать.
Его, как-будто, словно осенило
Львом будет зваться главный наш герой!
Ведь, в нём отвага есть, да сильна сила,
А самое приглавное - покой.
И после, наш писатель стал стараться
И буквы стройны важно выводив,
Но вдруг, он посадил на листке кляксу!
Внимание своё не обратив,
Не стал он злиться. И черным пером
Начертал надпись - "Действующие лица".
Под ней заветно имя вывел - Лев.
Фамиль его пошла как не в запев.

Жеманов, Галкин, Юдин
Иль МарлЕв?
Карманов, Залкинд, Гудин
Иль ЗарЕв? -
Писатель думал,
Думал и искал, решал,
И мыслил,
Но еще не знал,
На свете все фамильи подбирал.

Гармонов,
Губин,
Дорофеев,
Антонов,
Рубин,
Федосеев,
Сергеев,
Жлобин,
Алексеев...
Стоп!
Вот оно!
Хорошу мысль посеяв,
Писатель понял -
Лёва Алексеев!

"Помещик" - сразу написал
Он подле имени.
Устал.
И пожелал мыслитель кофий,
Служанку он к себе позвал:
"Наталья, дорога моя
Неси ты кофий для меня!"
-"Вам как всегда?" - раздался
Нежный, и очень тонкий
Женский глас.
-"Прошу.
Спасибо вам, Наташ.
Я буду всем польщен от вас!"

Пока Наталья варит кофий,
С писателем знакомить я могу.
Зовут его - Петр Прокофьев,
Он весьма добр, и я не лгу,
Ленив, красив, очень ревнив
Силен его речетатив -
А сама, главное - талантлив!
Имеет он жену, детей -
Иван, Василий, да Сергей.
Одет он в свой костюм любимый
И носит на носу пенсне,
Петруша очень сам своровый -
Он любит во сне.

                       Глава 2.

Пока я вас с писателем знакомил,
Он кофий весь до дна испить сумел,
И шляпу да пальто одеть успел,
И вышел он на присвежайший воздух,
Где мысли сильно .