Как часто, бросив взор с утесистой вершины,
Сажусь задумчивый в тени древес густой,

И развиваются передо мной
Разнообразные вечерние картины!
Здесь пенится река, долины красота,
И тщетно в мрачну даль за ней стремится око;
Там дремлющая зыбь лазурного пруда

Светлеет в тишине глубокой.

По темной зелени дерев
Зари последний луч еще приметно бродит,
Луна медлительно с полуночи восходит

На колеснице облаков,

И с колокольни одинокой
Разнесся благовест протяжный и глухой;
Прохожий слушает,— и колокол далекий
С последним шумом дня сливает голос свой.

Прекрасен мир! Но восхищенью

В иссохшем сердце места нет!..
По чуждой мне земле скитаюсь сирой тенью,
И мертвого согреть бессилен солнца свет.
С холма на холм скользит мой взор унылый
И гаснет медленно в ужасной пустоте;
Но, ах, где встречу то, что б взор остановило?
И счастья нет, при всей природы красоте!..
И вы, мои поля, и рощи, и долины,
Вы мертвы! И от вас дух жизни улетел!
И что мне в вас теперь, бездушные картины!..
Нет в мире одного — и мир весь опустел.

Встает ли день, нощные ль сходят тени,—
И мрак и свет противны мне...

Моя судьба не знает изменений —
И горесть вечная в душевной глубине!
Но долго ль страннику томиться в заточенье.
Когда на лучший мир покину дольный прах,
Тот мир, где нет сирот, где вере исполненье,
Где солнцы истинны в нетленных небесах?..

Тогда, быть может, прояснится
Надежд таинственных спасительный предмет,

К чему душа и здесь еще стремится,

И токмо там, в отчизне, обоймет...
Как светло сонмы звезд пылают надо мною,

Живые мысли Божества!

Какая ночь сгустилась над землею,

И как земля, в виду небес, мертва!..
Встает гроза, и вихрь, и лист крутят пустынный!

И мне, и мне, как мертвому листу,

Пора из жизненной долины,—
Умчите ж, бурные, умчите сироту!..