Каждое чувство бывает понятней мне ночью, и каждый

Образ пугливо-немой дальше трепещет во мгле;
Самые отзвуки доступней, даже когда, неподвижен,

Книгу держу я в руках, сам пробегая в уме
Всё невозможно-возможное, странно-бывалое... Лампа

Томно у ложа горит, месяц смеется в окно,
А в отдалении колокол вдруг запоет - и тихонько

В комнату звуки плывут; я предаюсь им вполне.
Сердце в них находило всегда какую-то влагу,

Точно как будто росой ночи омыты они...
Звук всё тот же поет, но с каждым порывом иначе:

То в нем меди тугой более, то серебра.
Странно, что ухо в ту пору как будто не слушая слышит;

В мыслях иное совсем, думы - волна за волной...
А между тем ещё глубже сокрытая сила объемлет

Лампу, и звуки, и ночь, их сочетавши в одно.
Так между влажно-махровых цветов снотворного маку

Полночь роняет порой тайные сны наяву.