На кладбище китов

на снеговом погосте
стоят взамен крестов

их собственные кости.
Они не по зубам —

все зубы мягковаты.
Они не по супам —

кастрюли мелковаты.
Их вьюга, тужась, гнет,

но держатся — порядок!—
вколоченные в лед,

как дуги черных радуг.
Горбатый эскимос,

тоскующий по стопке,
как будто бы вопрос,

в них заключен, как в скобки.
Кто резво щелкнул там?

Ваш фотопыл умерьте!
Дадим покой китам

хотя бы после смерти.
А жили те киты,

людей не обижая,
от детской простоты

фонтаны обожая.
И солнца красный шар

плясал на струях белых...
«Киты по борту! Жарь!

Давай, ребята, бей их!»
Спастись куда-нибудь?

Но ты — пространства шире.
А под воду нырнуть —

воды не хватит в мире.
Ты думаешь, ты бог?

Рисковая нескромность.
Гарпун получишь в бок

расплатой за огромность.
Огромность всем велит

охотиться за нею.
Тот дурень, кто велик.

Кто мельче — тот умнее.
Плотва, как вермишель.

Среди ее безличья
дразнящая мишень — беспомощность величья!
Бинокли на борту

в руках дрожат, нацелясь,
и с гарпуном в боку

Толстой бежит от «цейсов».
Величью мель страшна.

На камни брошен гонкой,
обломки гарпуна

выхаркивает Горький.
Кровав китовый сан.

Величье убивает,
и Маяковский сам

гарпун в себя вбивает.
Китеныш, а не кит,

но словно кит оцеплен,
гарпунным тросом взвит,

качается Есенин.
Почти не простонав,

по крови, как по следу,
уходит Пастернак

с обрывком троса в Лету.
Хемингуэй молчит,

но над могилой грозно
гарпун в траве торчит,

проросший ввысь из гроба.
И, скрытый за толпой,

кровавым занят делом
даласский китобой

с оптическим прицелом.
...Идет большой загон,

а после смерти — ласка.
Честнее твой закон,

жестокая Аляска.
На кладбище китов

у ледяных торосов
нет ханжеских цветов —

есть такт у эскимосов.
Эх, эскимос-горбун,—

у белых свой обычай:
сперва всадив гарпун,

поплакать над добычей.
Скорбят смиренней дев,

сосут в слезах пилюли
убийцы, креп надев,

в почетном карауле.
И промысловики,

которым здесь не место,
несут китам венки

от Главгарпунотреста.
Но скручены цветы

стальным гарпунным тросом
Довольно доброты!

Пустите к эскимосам!