Неправда, что время уходит.

Это уходим мы.
По неподвижному времени.

По его протяжным долинам.
Мимо забытых санок посреди сибирской зимы.
Мимо иртышских плесов с ветром неповторимым.
Там, за нашими спинами,—

мгла с четырех сторон.
И одинокое дерево, согнутое нелепо.
Под невесомыми бомбами —

заиндевевший перрон.
Руки, не дотянувшиеся до пайкового хлеба.
Там, за нашими спинами,—

снежная глубина.
Там обожженные плечи деревенеют от боли.
Над затемненным городом

песня:

«Вставай, страна-а!..»
«А-а-а-а...» — отдается гулко, будто в пустом соборе.
Мы покидаем прошлое.

Хрустит песок на зубах.
Ржавый кустарник призрачно топорщится у дороги.
И мы на нем оставляем

клочья отцовских рубах
и надеваем синтетику, вредную для здоровья.
Идем к черте, за которой —

недолгие слезы жен.
Осатанелый полдень.
Грома неслышные гулы.
Больницы,

откуда нас вынесут.
Седенький дирижер.
И тромбонист,

облизывающий пересохшие губы.
Дорога — в виде спирали.

Дорога — в виде кольца.
Но —
отобедав картошкой или гречневой кашей —
историю Человечества

до собственного конца
каждый проходит по времени.
Каждый проходит.
Каждый.
И каждому — поочередно —

то солнечно, то темно.
Мы измеряем дорогу

мерой своих аршинов.
Ибо уже установлено кем-то давным-давно:
весь человеческий опыт —

есть повторенье ошибок...
И мы идем к горизонту.

Кашляем.

Рано встаем.
Открываем школы и памятники.

Звезды и магазины...
Неправда, что мы стареем!
Просто — мы устаем.
И тихо отходим в сторону,

когда кончаются силы.