Жил да был человек осторожный,
Осторожный

до невозможности,
С четырех сторон огороженный
Своей собственной

осторожностью.
В частокол им

для безопасности,
Словно гвозди, фразы

насованы:
"В этом деле пока нет ясности...",
"Это дело - не согласовано..."
А вокруг

каждой этой фразы -
Битых стекол

мелкие жала:
"Поглядим...",

"Возможно...",

"Пожалуй...",
"Не вполне...",

"Не время...",

"Не сразу..." -
До того хороша ограда,
Будто так для людей и надо!
Будто то,

что всего дороже нам,
Этой изгородью

огорожено.
Полно, так ли?

А мне сдается,
Мы за изгородь

глянуть можем:
Кто же это

за ней пасется?
Сам собою,

как конь, стреножен,
Чтоб случайно

не разбежаться,
Чтоб от "да"

и "нет"

воздержаться!
Вдруг все страсти его мордасти -
Не для пользы

Советской власти?
Не за тем,

ничего подобного!
А за тем,

чтоб ему удобнее!
Подозренья

имею веские,
Слыша,

как он там

сыто ржет,
Что он вовсе

не власть Советскую,
Сам себя

от нас бережет.